Шесть советских танков против 80: Легендарный бой вошедший в историю

27 июня в простой крестьянской семье родился мальчик, которому суждено было стать легендой танковых войск. Илья Бармин появился на свет в те времена, когда лошадиные копыта еще были главной движущей силой в сельском хозяйстве, а о танках в российской глубинке знали лишь по газетным заметкам о Первой мировой войне.

Детство Ильи было наполнено запахом свежевспаханной земли и звоном кос на рассвете. Крестьянский труд закалял не только тело, но и дух. Окончив неполную среднюю школу, юноша сделал первый шаг к своей будущей славе – сел за рычаги трактора. Железная машина покорилась его рукам, словно живое существо. Односельчане говорили: "У Ильи особый дар – он чувствует технику сердцем".

1935 год стал поворотным в судьбе молодого механизатора. Шахта № 54 Подмосковного бассейна приняла его в свои недра, где он возглавил бригаду механической откатки. В темных штольнях, среди грохота механизмов и угольной пыли, окончательно сформировался характер будущего героя. Товарищи по работе выбрали его секретарём комсомольской организации – первое признание лидерских качеств Бармина.

Призыв в РККА в 1937 году открыл новую страницу его жизни. Военно-политическое училище в Бресте стало школой мужества, где природная сметка крестьянского сына соединилась с военной наукой. К 1941 году, когда грянула война, младший политрук Бармин уже точно знал свое призвание – танковые войска.

Первое ранение под Смоленском могло поставить точку в его военной карьере. Но Бармин, стиснув зубы, вернулся в строй. "Пока враг топчет нашу землю, об отдыхе и речи быть не может", – говорил он однополчанам. Став командиром танковой роты в 28-й танковой бригаде, он превратил свой экипаж в настоящих мастеров танкового боя.

Но настоящая слава ждала его впереди. Морозное утро 25 ноября 1941 года выдалось особенным. Термометр показывал минус 30, а воздух был настолько чист и прозрачен, что, казалось, можно было различить каждую снежинку. У деревни Шилово разворачивалась драма, которой суждено было войти в историю танковых войск.

Шесть советских танков против восьмидесяти немецких машин. В штабе такое соотношение назвали бы самоубийственным. Но Бармин вместе с Разрядовым и Ошкало думали иначе. Они устроили засаду у дороги, замаскировав свои танки ветками и снегом. Каждый куст, каждая складка местности были учтены в их плане.

План был дерзким до безумия: Бармин должен был подбить головной танк, Разрядов – замыкающий, а Ошкало – расстреливать середину колонны. "Главное – не дрогнуть и не выдать себя раньше времени", – прошептал Бармин по рации своим товарищам.

Когда немецкая колонна приблизилась, время словно застыло. Бармин чувствовал, как бьется его сердце, как подрагивают руки на прицельных приспособлениях. Первый выстрел его танка разорвал морозную тишину, и головной немецкий танк вспыхнул ярким факелом. Следом загрохотали выстрелы Разрядова и Ошкало.

Генерал Л.М. Доватор, наблюдавший за боем с командного пункта, не верил своим глазам. "Вот это да!" – воскликнул прославленный командир. То, что происходило на поле боя, противоречило всем канонам военной науки. Каждый выстрел советских танкистов находил цель с первого раза, без пристрелки, словно снаряды сами знали свой путь.

Немецкие танкисты, потеряв управление колонной, пытались спастись, сходя с дороги. Но русская зима стала их могилой. Тяжелые машины проваливались в глубокий снег по самое днище. Моторы ревели, гусеницы взбивали снежные фонтаны, но танки оставались беспомощными, превращаясь в неподвижные мишени.

За тридцать минут этого невероятного боя счет уничтоженной техники стал поистине фантастическим. Бармин, словно опытный охотник, методично расстреливал вражеские машины одну за другой. Одиннадцать горящих немецких танков стали свидетельством его мастерства. Разрядов добавил к общему счету шесть танков и бронетранспортер, а Ошкало – семь танков, бронетранспортер и семь противотанковых орудий.

Когда смолк грохот боя, поле представляло собой апокалиптическую картину: дымящиеся остовы немецких танков, разбросанные гусеницы, черный от копоти снег. Советские танкисты потеряли всего одну машину – невероятный результат для такого неравного боя.

Экипажи победителей, черные от пороховой гари, с закопченными лицами, на которых белели только глаза и полоски от пота, встречали как героев. Их обнимали, качали на руках, а генерал Доватор лично пожал каждому руку. "Вы доказали, что мастерство и отвага сильнее любого превосходства в технике", – сказал прославленный командир.

Президиум Верховного Совета СССР высоко оценил подвиг танкистов. Илья Бармин был удостоен звания Героя Советского Союза, а его боевые товарищи – капитан В.И. Разрядов и лейтенант Ф.Д. Ошкайло – награждены орденами Ленина.

Но война продолжалась, и Бармин снова рвался в бой. Командуя 3-м батальоном 14-й гвардейской танковой бригады, гвардии капитан не искал легких путей. 10 декабря 1943 года в ожесточенных боях южнее города Малин он пропал без вести. Последний раз его видели идущим в атаку на немецкие позиции – так, как он делал это всегда: решительно и без страха.